Проклятие эльфов - Страница 47

Этим и объяснялась гордость Алары.

Хотя некоторые до сих пор продолжали недолюбливать Шану, Аларе обычно удавалось убедить девочку поддерживать мирные отношения со всеми. Шана была упряма, но не глупа. Она отлично знала, что некоторые драконы по-прежнему считают, что ей здесь не место, — хотя и не понимала, чем это вызвано.

И это заставляло Алару испытывать чувство вины.

Алара знала, что ей следует поговорить с малышкой.., но не могла заставить себя начать этот разговор. Но если не сделать этого, Шана рано или поздно узнает обо всем сама. И что Алара скажет ей тогда?

Алара ничуть не сомневалась, что девочка не уступит умом любому дракону. Если бы Шана принадлежала к Народу, Алара без малейших колебаний начала бы обучать девочку на шамана. Но при нынешнем положении дел Аларе оставалось лишь учить свою питомицу вместе с Кеманом и присматриваться к склонностям Шаны. Несомненным было одно: девочка обладала воистину впечатляющими магическими способностями. Алара подумала, что когда та вырастет и войдет в полную силу, она не поставит и ломаного гроша на того, кто рискнет схлестнуться с Шаной один на один.

Иногда Аларе очень хотелось, чтобы она могла поменять местами Шану и Мире. Вот и сейчас, когда драконица выскользнула из беседки на жаркое солнце, слегка задевая чешуйчатым животом за каменные ступени, у нее снова промелькнула та же самая мысль. Дочь вызывала у драконицы такое раздражение, что Алара даже иногда не могла сообразить, что же ей делать с собственным ребенком. Мире была ленивой и эгоистичной и не интересовалась ничем, кроме собственной выгоды. Она постоянно лгала и очень удивлялась, когда мать ловила ее на вранье. И хуже того — она была глупа. Она действовала, не давая себе труда подумать. Мире следовало родиться человеком — из нее вышла бы идеальная наложница. А Шана должна была родиться драконицей.

Тут мысли Алары снова вернулись к изначальной причине беспокойства, и драконице показалось, что тени гор легли не только на ее тело, но и на мысли. Как ей сказать Шане, что она — не драконица?

Алара приостановилась у подножия горы и проверила, не вывалился ли гадательный кристалл из сумочки, подвешенной на шею. Потом Алара поплотнее прижала крылья к телу и принялась карабкаться вверх, цепляясь когтями за крохотные трещинки.

В прошлом она уже неоднократно проделывала этот путь. Некоторые из шаманов предпочитали прорицать, не выходя из своего логова, в тишине и окружении бесчисленных кристаллов. Но Алара считала, что читать потоки воздуха гораздо легче, когда ты забираешься в небо — как можно выше, — когда ветер обдувает твое тело, а солнце согревает тебя и наполняет силой.

Алара двигалась по скалистому склону с той же легкостью, с которой ящерицы Кемана носились по стенам. А почему бы, собственно, и нет? Она действительно многому научилась, наблюдая за ящерицами. Как и ящерицы, драконица могла подниматься по почти вертикальной поверхности, до тех пор, пока там находились трещины, куда можно было вогнать коготь.

Сегодня она предпочла вскарабкаться на вершину, а не взлететь, потому что такой подъем предоставлял больше возможностей для размышлений.

У нее было довольно времени, чтобы сказать Шане, что она не принадлежит к Народу. Если подождать еще, Шане легче будет перенести эту мысль — развившееся умение медитировать поможет ей справиться со скверными новостями. Возможно, она даже сумеет отнестись к этому по-философски. В конце концов, Шана — не дитя крови Алары, но дитя ее сердца. И Алара достаточно часто говорила девочке об этом.

Но она могла бы стать таким хорошим шаманом…

Ничуть не хуже Кемана. А он обязательно станет шаманом, даже если из его сестры не выйдет ничего. Алара ненадолго отвлеклась от размышлений и посмотрела, долго ли ей еще карабкаться. Она уже поднялась до середины склона, а здесь приходилось двигаться помедленнее, выискивая зацепки на гладком камне. Как странно это вышло: ребенок, ради которого Алара проходила медитацию, не получил ни малейших задатков шамана; ребенок, которого она родила в юности, оказался одаренным, но умеренно; а ребенок, который вообще не принадлежал к Народу, вполне годился бы в ученики самому Отцу-Дракону, если бы только в его жилах текла драконья кровь. Алара вздохнула. Ну что ж, говорят, что лишних знаний не бывает. Шана — не драконица, но это еще не повод, чтобы она росла, словно дикое животное, одна из зверушек Кемана — хотя многие драконы предпочли бы, чтобы дела обстояли именно таким образом. Но это было бы преступлением — позволить, чтобы столь мощный разум, как у Шаны, пропадал впустую.

На некоторое время Алара выбросила из головы все посторонние мысли, вцепилась когтями в последний выступ и втащила свое тело на небольшую каменную площадку, венчавшую горный пик. Драконица подставила крылья солнцу, благодаря его за тепло и силу. Ветер тут же впился в ее тело своими холодными клыками, и защиты от пего не было.

Далеко внизу лежало ее Логово. Самые большие его постройки с этой высоты казались не крупнее игрушек Шаны. А здесь Алару окружали одни лишь скалы. Их золотисто-коричневые вершины вздымались в синее небо. Когда тени облаков пробегали по их гребням и пикам, казалось, что скалы движутся.

Алара любила здешнее одиночество и ощущение полнейшей свободы. Здесь так легко было забыть о себе, о своих проблемах и неприятностях и впустить в себя весь огромный мир.

Алара решила, что разговор с Шаной может подождать. Она извлекла кристалл из сумочки и подыскала для него место, где камень мог бы наилучшим образом отражать и преломлять солнечный свет. Еще несколько дней или даже месяцев особого значения не имеют. Лучше уж она подождет, пока Шана подрастет и сможет все понять.