Проклятие эльфов - Страница 90

Люди занесли ее в какую-то комнату, заполненную паром, раздели догола и, не развязывая рук и ног, сунули под струю теплой воды. Они скребли Шану чем-то вроде песка, пока ее кожа не начала гореть, потом вытащили девочку из воды и развязали лишь на то время, которое потребовалось, чтобы облачить ее в простую коричневую тунику. К этому времени Шана была так измучена и перепугана, что у нее просто не хватало сил на драку. Кажется, люди это поняли. Двое ушли, а третий втолкнул Шану в это огромное помещение, выкрашенное в светло-розовый цвет. Каждый звук здесь отдавался гулким эхом. Помещение было заполнено множеством людей, одетых так же, как Шана. На полу лежали такие же плоские матерчатые штуки, как в переносном жилище Кела, только здесь эти штуки были обтянуты такой же тканью, как и та, что пошла на ее тунику, и были куда тоньше.

Дверь — с этой стороны на ней не было даже ручки — захлопнулась, и Шана осталась наедине с полной комнатой незнакомых двуногих. Двуногие посмотрели на нее, но не проявили особого интереса.

Шана обошла комнату, прижимаясь спиной к стене, и забилась в дальний угол. Девочка осмотрелась и обнаружила, что солнца здесь не видно. Лишь с потолка лился янтарный свет и заполнял всю комнату, не оставляя места теням. Девочка скорчилась в углу, обхватив руками колени и дрожа от страха, запоздалого потрясения и озноба. Каменный пол был холодным, и этот холод постепенно забирался под тонкую тунику.

Шане отчаянно хотелось обратно. Ей хотелось, чтобы ничего этого никогда не происходило, чтобы все события последних дней оказались страшным сном. Если бы это был сон, Шана могла бы проснуться и оказаться в своей постели, а рядом находились бы приемная мама и Кеман…

Шана не могла больше сдерживаться. Из глаз у нее хлынул поток слез. Что-то так сдавило ей горло, что Шана едва могла дышать, глаза горели, и мучительно ныло под ложечкой.

По крайней мере, дома она знала, что происходит. Она понимала драконов, знала, как избегать неприятностей, что ей делать можно и что нельзя.

«Во всяком случае, мне казалось, что я их понимаю…»

Может, на самом деле это было не так. Приемная мама заботилась о ней не меньше Кемана, но когда стряслась эта неприятность, Алара позволила остальным бросить ее в пустыне. Алара могла бы прийти к ней на помощь, когда остальные драконы решили бы, что навсегда избавились от Шаны, но она этого не сделала. А когда Алара пролетела над караваном, она не обратила внимания на свою приемную дочь. Она утащила какое-то животное, а на Шану даже не глянула, как будто та больше не существовала для нее. Алара даже не попыталась заговорить с ней мысленно. А ведь она могла бы хотя бы сказать, как себя чувствует Кеман…

«Но, может, Кеман все-таки отправился бы за мной, если бы мог сейчас летать…»

Шана поплотнее обхватила колени и уткнулась в них лицом. Жгучие слезы текли по ее щекам и капали на тунику. На коричневой ткани расползлись два больших темных пятна. Шана погрузилась в пучину отчаяния. Потом ей в голову пришла новая мысль. В конце концов, Алара ведь показывала ей и Кеману, как животные-родители отправляют своих отпрысков в большой мир, когда те вырастают и для них наступает пора становиться взрослыми.

Может, Алара подумала, что для Шаны как раз наступило именно такое время? Она иногда допускала, чтобы Шана причинила себе какой-то вред, если таким образом девочка могла чему-то научиться. Может, это все тоже своего рода урок?

Алара показывала им, как птицы перестают кормить своих птенцов, добиваясь, чтобы те вылетали из гнезда, и как животные прогоняют детенышей со своей территории, как только те становятся достаточно взрослыми, чтобы прокормить себя. Среди драконов такого не водилось, но кто знает, может, двуногие именно так и поступают. Может, Шана, по их меркам, уже считается достаточно взрослой. Может, теперь ей полагается самой заботиться о себе…

Может, драконы сочли, что делают это для ее же блага.

Но Шане все это совсем не казалось благом! Она прикусила губу, чтобы не разрыдаться в голос при всех этих чужаках, и слезы заструились еще сильнее.

Но если это должно было стать для нее благом, почему эти люди так плохо обращались с ней и заперли ее здесь? А если приемная мама знала, как они себя ведут и на что они похожи, почему она не предупредила Шану? Почему она даже не сказала, что на свете существует так много двуногих? Если Алара хотела убедиться, что с Шаной все будет в порядке, почему она хотя бы не попросила Кеоке объяснить Шане, чего ей следует остерегаться?

Ответ напрашивался один: потому, что Алару это не волновало. Потому, что для нее, как и для прочих драконов, Шана была животным. Потому, что она считала Шану выросшей живой игрушкой своего сына.

Потому, что Рови и Мире были правы.

И осознание этого было больнее всего.

* * *

Кел стоял перед столом и терпеливо ожидал, пока караванный надсмотрщик развернет кожаную тунику, снятую с девчонки-дикарки. В магическом янтарном свете, заливающем кабинет, туника выглядела еще красивее, чем в солнечных лучах. Краски сделались богаче и насыщеннее, и каждая чешуйка переливалась сотнями оттенков, незаметных под слепящим солнцем пустыни.

Ценность этой находки наверняка должна перевесить убытки от пропажи греля, утащенного чудовищем вместе со всей поклажей. В принципе, обвинить в этом убытке могли и Кела…

Надсмотрщик, лысеющий человек средних лет, повертел тунику в худых мозолистых руках, вывернул ее наизнанку, рассмотрел швы, потом вывернул обратно и внимательно изучил каждую чешуйку.

— Ну что ж, — в конце концов изрек он, — похоже, Кел, ты принес нам нечто необыкновенное.